2.19.Александр Иванович Введенский

Александр Иванович Введенский (1904–1941) – крупнейший поэт, писатель, драматург, мастер русского авангарда, участник объединения ОБЭРИУ.

Алиса Порет и Татьяна Глебова познакомились с Даниилом Хармсом и Александром Введенским в 1927 г. в Детском отделе Госиздата, называли их своими «основными подругами». Атмосферой игры и розыгрышей, страстных романов, дружеских встреч и творческого содружества были наполнены эти годы художниц, их филоновский период и «эпоха Хармса». В 1929 и 1930 гг. Татьяна Глебова иллюстрировала две детские книжки Александра Введенского. Известно, что в архиве А.И. Порет хранилась авторская машинопись стихотворения А.И. Введенского «Куприянов и Наташа» (1931) с посвящением Татьяне Глебовой.

Герой воспоминаний А.И. Порет.

Из воспоминаний Алисы Порет:
Однажды кто-то привел к нам Хармса и Введенского. В тот же вечер они сговорились – Хармсу больше понравилась я, а Саше – Глебова. Когда мы летом все разъехались, поэты решили, что гораздо легче добиться успеха не в доме <…>, а в одиночку. Они условились, что дадут знать друг другу о своих победах телеграфно.

Хармс ездил ко мне на дачу раза три, потом смертельно обиделся, когда оса укусила его в губу, и исчез надолго. <…> Саша не мог долго обойтись без карт и водки и пытался брать у Глебовой в долг. Короче говоря, телеграммы не были посланы.

Из воспоминаний Алисы Порет:
Он (Д.И. Хармс – прим. составителей) открыл мне веселье, смех, игру, юмор – то, чего мне так долго не доставало. С Хармсом в наш дом пришли крупные специалисты – Введенский, Е. Шварц, Олейников, Зощенко, Маршак, Житков и другие. Они соревновались, как мейстерзингеры, – смеяться было не принято, говорили как будто всерьез, от этого было еще веселее.

Из воспоминаний Алисы Порет:
Народу у нас бывало много, подавали мы к столу только чай с очень вкусными бутербродами и сладким, а водки у нас не было никогда, и с этим все мирились. Д.И. Хармс и А.И. Введенский были нашими основными подругами.

Даниил Хармс. А.И. Введенскому:
В смешную ванну падал друг
Стена кружилася вокруг
Корова чудная плыла
Над домом улица была
И друг мелькая на песке
ходил по комнате в носке
вертя как фокусник рукой
то левой, а потом другой
потом кидался на постель
когда в болотах корастель
чирикал шапочкой и выл
Уже мой друг не в ванне был.
5 марта 1927


Из воспоминаний Бориса Семенова:  
Удивительно до чего были непохожи, различны были эти два поэта, задушевные неразлучники, почти родственники. Несхожесть в привычках, во вкусах, в поведении, в одежде…

Хармс был эксцентричен с головы до пят. Он сам в оригинальном своем обличье – человек-спектакль.

Введенский же ничем не выделялся, хотел быть, как все. Один и тот же серый костюм, кепка с пуговкой, ленивая походочка – никаких тростей, крахмальных воротничков. Единственная любимая вещица – серебряный мундштук с кавказской чернью

Привязанности: Хармс всем существом любил хорошую музыку, не мог без нее жить. Введенский уходил в начале концерта <…>

Хармс не понимал смысла карточной и другой азартной игры. Он просто терпеть не мог картежников.

Введенский был по-гусарски азартен – вот я уже другой раз повторяю словечко, подходящее к облику Александра Ивановича не зря. Действительно, было что-то гусарское в его цыганистых глазах, да и в пристрастии к рискованным спорам «на пари».

Деньги не задерживались в его руках, они просто испарялись из его потертого бумажника.

Впрочем, как раз в этом они с Хармсом были похожи.

Что же касается общих вкусов в литературе, в искусстве, то здесь очень определенные оценки и мнения всегда у них совпадали точно, в чем я убеждался с некоторым удивлением.