2.12.Мария Вениаминовна Юдина

Юдина Мария Вениаминовна (1899–1970) – выдающийся музыкант, мыслитель, педагог. М.В. Юдина и И.А. Браудо были друзьями Т.Н. Глебовой (вместе учились в Петроградской (Ленинградской) консерватории) и благодаря ей познакомились с А.И. Порет. Мария Вениаминовна поддерживала дружбу с Т.Н. Глебовой и А.И. Порет до конца жизни. Часто играла в доме на Фонтанке, где с 1927 по 1933 гг. художницы жили вместе и принимали друзей. М.В. Юдина оставила воспоминания об этом доме, художницах, о Д.И. Хармсе, с которым они её познакомили, о С.Я. Маршаке. И Глебова, и Порет в нескольких своих произведениях сохранили образ своего великого друга Марии Вениаминовны Юдиной.



Из письма Людмилы Глебовой:
«Начну с комнаты Юдиной. В этой комнате всё – сама Юдина, она за роялем, она лежащая, она сидящая за столом, летящая по воздуху в венке на концерт».

Из воспоминаний Алисы Порет:
Марию Вениаминовну я знала с моей ранней юности. Как известно, она очень любила живопись и сама училась рисовать. Она просилась и ко мне в ученицы, но я, восхищаясь ее искусством, признаться, боялась учить ее. Она часто играла в нашем доме на Фонтанке, и охотно – у нас был чудесного тона «Блютнер». Им восхищались и Софроницкий, и Миклашевская, и органист Браудо. Последний играл так вкрадчиво, так пленительно и так piano, что уверял: у нашего инструмента настоящие Engelsflügel (ангельские крылья – нем.)»

Из записной книжки Даниила Хармса:
«У Порет. Играла Юдина» 31 марта 1931.

Из воспоминаний Марии Юдиной:  
«Алиса Ивановна и Тата Глебова и ввели меня в поле зрения и в дом Маршака; встреч моих с Самуилом Яковлевичем было не столь уж много, но все они были ярки, своеобразны, насыщенны, поэтичны, теплы, задушевны... Я играла у них в доме, как всегда: я люблю протяженные масштабы, как Ундина «уплакала» принца до смерти, или «всмерть», так и я «уигрывала» своих слушателей в близкой мне домашней обстановке, не стесненная официальной обстановкой «лимитов времени» концерта (гардероб, освещение, транспорт, усталость, «добропорядочность»...), до полусмерти... Играла Баха, Бетховена, неисчислимое количество разных сонат, вариаций, прелюдий и фуг, разную романтическую музыку; слушателей было не столь уж много – семья и близкие друзья Маршака, и всегда Алиса и Тата…»

Из воспоминаний Татьяны Глебовой:
«Одевалась Мария Вениаминовна всегда в черные одежды, а на улице носила черный плащ, такой же плащ был и у меня. Раз, в перерыве одного концерта, мы с ней стояли на лестнице в Консерватории и – вот удивительно – курили, а мимо проходил И.В. Ершов (Иван Васильевич Ершов (1867–1943) – выдающийся оперный певец, солист Мариинского театра и профессор Ленинградской консерватории – прим. составителей). Он нас увидел, развел рукам и сказал: «Ну, уж и монахи закурили».

Из воспоминаний Татьяны Глебовой:
«Мария Вениаминовна проникла в музыку не только своей музыкальностью, но и духовным опытом, – она была верующая. Она могла позволить себе большую свободу интерпретации, так как обладала необычайной глубиной музыкальной мысли и умела сдвигать широкие пласты звучания».